Шахта «Петро Великий» (розповідь С.Меча)

Підготував Etnografo Donetz

Представляємо повний уривок в якому описується м. Бахмут з його оповідання “Поїздка до південної Росії”. Маю надію що це оповідання написане 128 років тому поставить крапку в суперечках про те, на яку літеру ставити наголос в слові Бахмут. Цей текст був відомий бахмутським краєзнавцям, але в неповному обсязі, деяка важлива інформація була відсутня. Це можна побачити в в книзі Горшков В.П., Грищенко А.В. “Соль земли Донецкой”. Частина друга (1992). В книзі  “Stoupky. Четвертое измерение (1881-2018)“. Наталя Жукова вже проілюструвала цей текст. Я лише додав та змінив деякі ілюстрації.

Поѣздка въ южную Россію. (Географ. очерки и картины). Сергѣя Меча – Дѣтскій отдыхъ. №3 март 1894

«…Доѣхавъ до станціи Лозовой, мы свернули съ главной дороги на Краматоровку и Бахмутъ. Бахмутъ—маленькій городокъ Екатеринославской губерніи, стоящій среди степи, на берегахъ грязнаго ручья Бахмутки, притока Донца. Когда я въ первый разъ увидалъ Бахмутку, на ея берегахъ, въ грязи, мирно лежали свиньи, а гражданки Бахмута переходили ее въ бродъ.

Бахмутъ имѣетъ много хорошихъ домовъ, сгрупированныхъ преимущественно вдоль главной улицы и близь базарной пло­щади, имѣетъ пять церквей, изъ которыхъ даже „соборъ” по­хожъ на бѣдный сельскій храмъ, имѣетъ кирпичные заводы, стеклянный заводъ, паровую мельницу — все это я осмотрѣлъ и объѣхалъ на извощикѣ за 30 коп.;

но не это придаетъ физіономію Бахмуту, не это составляетъ его характеристику, его прелесть. Характерно для него то, что это просто большая малорусская степная деревня, широко раскинувшаяся по при­горкамъ. Большинство домиковъ Бахмута — простыя хаты, крытыя очеретомъ, часто съ обычной въ Малороссіи трубой — исполиномъ, съ выбѣленными мѣломъ стѣнами, съ окошечками, раскрашен­ными въ голубой, желтый или темный цвѣтъ.

Эти хатки необыкновенно милы и поэтичны, хотя главной красы ихъ—фруктовыхъ садиковъ и цвѣтовъ — въ Бахмутѣ почти нѣтъ. Улицы города волнообразны, покрыты навозомъ, въ ко­торомъ, хрюкая, роются свиньи, или заросли сорной травой и обрамлены рядами хатокъ, да длинными заборами изъ плетня; на этихъ плетняхъ зачастую можно видѣть юбки и шаровары обывателей. По случаю дождей, обильно лившихъ здѣсь недавно, пустыри или „площади” города залиты водою и представляютъ тѣ водныя пространства, которыя миргородскій городничій на­зывалъ озерами.

Улицы Бахмута пустынны и тихи—никого не видно. Только изрѣдка выглянетъ въ окно любопытное и удивленное лицо изъ-за горшка съ геранью. Интеллигенціи незамѣтно. Жители состоятъ повидимому изъ крестьянъ, мелкихъ лавочниковъ и нѣсколькихъ болѣе крупныхъ торговцевъ. Если случайно мнѣ встрѣчался на улицѣ кто-либо изъ обывателей города, то извощикъ, къ боль­шому моему удивленію, не только называлъ мнѣ его по имени, отчеству и фамиліи, но даже говорилъ, куда и зачѣмъ онъ идетъ; а обыватель, увидя меня, останавливался внезапно и долго въ недоумѣніи глядѣлъ мнѣ во слѣдъ.

Таковъ Бахмутъ, какъ называли его граждане, дѣлая уда­реніе на у и произнося это слово такъ же, какъ мы произносимъ хомутъ. Жить здѣсь, должно быть, дешево; такого чудеснаго пшеничнаго хлѣба я нигдѣ не ѣдалъ, какъ здѣсь. Но для интел­лигентнаго человѣка жить въ Бахмутѣ, должно быть, тяжело и скучно. Въ самомъ дѣлѣ, общества, кажется, почти нѣтъ, гулять негдѣ, потому что кругомъ раскаленная степь, купаться негдѣ, потому что Бахмутка представляетъ какую-то тихо текущую грязь, любимую лишь свиньями; даже поохотиться негдѣ…»

Тут я дозволю відступ від тексту Меча. Після цих абзаців як не згадати вірш нашого земляка Миколи Чернявського “Бахмут” (1900 р.)

«Для меня Бахмутъ представлялъ тотъ интересъ, что весь онъ и его окрестности, верстъ на 50 (≈53 км) кругомъ, находятся на пластѣ соли отъ 7 до 20 сажень  (≈ від 12 до 42 метрів) толщиною, который лежитъ не очень глубоко подъ землею. Въ самомъ городѣ существуетъ со­ляная варёнка, принадлежащая греку Скараманга изъ Таганрога.

При въѣздѣ въ городъ со станціи желѣзной дороги вы увидите ее первою. Она имѣетъ видъ длиннаго каменнаго зданія съ ря­домъ трубъ наверху. Близь нея сдѣланы артезіанскіе колодцы, изъ которыхъ паровая машина постоянно накачиваетъ разсолъ въ 19 огромныхъ квадратныхъ чановъ. Чаны подогрѣваются снизу печами, куда черные и мокрые кочегары постоянно бросаютъ каменный уголь. Вода въ чанахъ кипитъ и испаряется, уходя въ воздухъ черезъ деревянныя трубы, а соль остается въ крупныхъ бѣлыхъ кристалахъ. Рабочіе вычерпываютъ ее лопатами и кла­дутъ тутъ же, рядомъ, въ сушильни, которыя нагрѣваются тѣми же печами. Вотъ и весь процессъ. Управляющій сообщилъ мнѣ, что ежегодно добывается на заводѣ 2½ милліона пудовъ соли. Такая же варёнка есть неподалеку отсюда, въ Славянскѣ.

Кромѣ того, въ окрестностяхъ Бахмута существуетъ нѣ­сколько шахтъ, гдѣ ломаютъ соль подъ землею. Ближайшая шахта находится верстахъ въ трехъ отъ Бахмута, возлѣ самой желѣзной дороги. Она принадлежитъ голландской компаніи и называется „Шахтой Петръ Великій”. Нѣсколько подальше нахо­дятся Брянцевскія и Харламовскія шахты французской компаніи.

На другой день моего пріѣзда въ Бахмутъ, проливной дождь превратилъ черноземнныя улицы города въ сплошныя, глубокія лужи, и такъ какъ тротуаровъ нѣтъ, то обыватели и обыватель­ницы города вынуждены были обнажить ноги до колѣнъ и въ такомъ видѣ пробираться по улицамъ. Тѣмъ не менѣе извощикъ, съ которымъ я уговорился, подъѣхалъ въ семь часовъ утра къ крыльцу маленькой, чистенькой гостинницы, гдѣ я стоялъ, и мы отправились къ шахтѣ Петръ Великій.

Печально было наше путешествіе въ крытой пролеткѣ, подъ кожанымъ фартукомъ, по ужасной дорогѣ, превращенной въ жидкую грязь. Все небо было сплошь закрыто низкими сѣрыми тучами и дождь лилъ, не прерываясь. Степная окрестность, поля пшеницы—все скрылось въ дождевомъ туманѣ. Изрѣдка встрѣ­чавшіеся прохожіе шли босикомъ, высоко поднявъ одежду, въ грубыхъ суконныхъ армякахъ, мокрые и унылые. Скоро показался большой садъ, обнесенный каменной оградой и въ немъ прек­расный домъ.

Это усадьба г-жи Станкевичъ, мѣстной помѣщицы, на землѣ которой сдѣлана шахта Петръ Великій. Голландская компанія платитъ этой счастливицѣ по ¼ копѣйки съ пуда добытой соли, а соли добывается до 4 милліоновъ пудовъ ежегодно.

Мы подъѣхали къ зданію шахты и остановились возлѣ кра­сиваго домика, надъ дверью котораго было написано „Контора”.

Зданіе шахты представляетъ собою высокую квадратную башню, пост­роенную изъ кирпича. По деревянной крутой лѣстницѣ поднялись мы на верхній этажъ башни, откуда спускаются въ шахту. Здѣсь, подъ самой крышей, вращаются два гигантскихъ колеса или блока, сажени въ двѣ въ діаметрѣ. Черезъ эти блоки переки­нуты концы каната, проведенные въ башню изъ особаго флигеля, гдѣ работаетъ, вся чистенькая и блестящая, паровая машина.

Молчаливый машинистъ-голландецъ небольшимъ движеніемъ руки управляетъ подъемомъ и спускомъ въ шахту. Изъ шахты ему даютъ сигналы посредствомъ звонка, и онъ заставляетъ вращаться или останавливаетъ огромный стальной горизонтальный цилиндръ, на которомъ намотанъ проволочный канатъ. Съ этого-то цилиндра концы каната идутъ на верхъ башни и перекидываются тамъ черезъ блоки; на каждомъ изъ нихъ виситъ такъ называемая клѣтъ, состоящая изъ площадки аршина въ 2½ въ длину и въ 1½аршина въ ширину, съ желѣзными рѣшетками въ ростъ человѣка на двухъ противоположныхъ ея сторонахъ.

Съ двухъ другихъ сто­ронъ площадка открыта. Когда одна клѣть спускается, то другая поднимается и выноситъ изъ-подъ земли соль въ двухъ небольшихъ вагончикахъ, которые потомъ подхватываютъ рабочіе и катятъ ихъ по рельсамъ въ другое, тоже кирпичное зданіе, гдѣ нахо­дится паровая мельница, устроенная на манеръ обыкновенныхъ кофейныхъ мельницъ.

Она превращаетъ глыбы и комья соли въ крупные куски или въ грубый порошокъ, смотря по надобности.

Съ мельницы соль сыплется по деревяннымъ трубамъ въ амбаръ, къ которому подходитъ вѣтвь желѣзной дороги.

Осмотрѣвъ паровую машину и мельницу, мы опять подошли къ клѣтямъ, которыя беззвучно и плавно поперемѣнно то спус­кались въ черную бездну шахты съ двумя пустыми вагончиками, то вновь появлялись оттуда съ вагончиками, полными соли. Съ часами въ рукахъ я замѣтилъ, что клѣтъ спускалась ровно 1 минуту; намъ предстояло теперь слетѣть въ шахту на одной изъ нихъ. Прежде чѣмъ рѣшиться встать на площадку клѣти, я долго коле­бался—было страшно. Я спросилъ, изъ чего сдѣланъ канатъ? Мнѣ объяснили, что канатъ, въ 1 дюймъ толщиною, состоитъ изъ стальныхъ проволокъ, которыя сплетены въ пряди. Канатъ составленъ изъ семи такихъ прядей, а въ каждой пряди по 12 проволокъ; каждая проволока выдерживаетъ 165 пудовъ (2703кг). Чтобы пряди не перетирались другъ о друга, въ ихъ серединѣ прохо­дитъ пеньковый стержень. Канатъ — самая непрочная вещь въ шахтѣ и легко портится. Поэтому его приходится часто мѣнять. Въ послѣдній разъ его перемѣнили только на дняхъ.

Все еще колеблясь и со страхомъ поглядывая въ черную бездну шахты, я наконецъ рѣшился. Тогда отступать было уже нельзя. По приказанію инженера, на одну изъ клѣтей не были поставлены вагончики для соли—ее приготовили для насъ. Мы стали на площадку, и я крѣпко ухватился руками за желѣзныя рѣшетки. Сердце сильно и часто застучало въ груди.

Шахта Петръ Великій имѣетъ около 1 ½ сажени въ діаметрѣ и болѣе 100 сажень въ глубину. Ея бока выложены камнемъ и сдѣланы непроницаемыми для воды. Она проходитъ сквозь пласты глины, гипса, ангидрита и другихъ горныхъ породъ. Веденіе шахты—дѣло трудное и требуетъ большой опытности. Можно напередъ вычислить и глубину шахты, и твердость пластовъ, сквозь которые придется ее вести, и стоимость работъ; одного только нельзя вычислить — количества прибывающей въ шахту воды, а между тѣмъ съ ней нужно все время бороться. Зато, разъ шахта построена, главное уже достигнуто, остальное сдѣлать легко. Шахта Петръ Великій построена въ 1888 году.

Внезапно я почувствовалъ, что почва подо мною стала про­валиваться—ощущеніе никогда неиспытанное и крайне непріятное. Мы опускались сперва тихо, потомъ все скорѣе и наконецъ просто полетѣли внизъ, какъ если бы кто-нибудь бросилъ насъ съ коло­кольни. Вѣтеръ сталъ съ силой дуть съ боковъ. Полный, абсо­лютный мракъ охватилъ насъ, и это слава Богу, потому что летѣть въ потьмахъ, не видя, какъ мелькаетъ кирпичная облицовка шахты, безъ сомнѣнія, много легче, чѣмъ при свѣтѣ. Крѣпко держась за рѣшетку клѣти, я стоялъ неподвижно, почему-то стиснувъ вѣки глазъ, но все таки голова у меня слегка кружи­лась, а въ ушахъ звенѣло. Мнѣ казалось, что мы летимъ не внизъ, а вверхъ съ невообразимой быстротой. Отчего это—я не могу объяснить, но потомъ узналъ, что тоже самое испытываютъ всѣ. „Цѣлъ-ли ты, Саша“? спросилъ я моего спутника.—Цѣлъ! „А страшно тебѣ“?—Страшно!

Спускъ длился минуту, но мнѣ онъ показался ужасно про­должительнымъ. Вотъ клѣть пошла тише и тише, вотъ она остановилась. Мы очутились на 100 сажень ниже поверхности земли.

Керосиновыя лампы тускло освѣщали подземный мракъ. На одной изъ стѣнъ висѣлъ образъ Спасителя и передъ нимъ горѣла лампада. Было сыро, пахло пороховымъ дымомъ, но воздухъ все таки былъ свѣжъ и прохладенъ: паровой вентиляторъ каждую секунду пригоняетъ сюда около пяти кубическихъ метровъ свѣ­жаго воздуха.

Насъ встрѣтилъ главный штейгеръ. Онъ не русскій, кажется, еврей, кончилъ курсъ въ штейгерской школѣ, что верстахъ въ 50 отъ Бахмута. Его резиденція—контора, вырубленная въ видѣ ниши въ соляной стѣнѣ. Онъ зажегъ какую-то масляную коп­тилку и попросилъ насъ слѣдовать за нимъ.

Отъ шахты проведены двѣ главныхъ галлереи въ противо­положныя стороны; пока каждая достигла сажень около 50 въ длину; въ ширину она имѣетъ около двухъ сажень. Вдоль нихъ положены двѣ пары рельсъ. По рельсамъ рабочіе постоянно катятъ ручные желѣзные вагончики; наполненные солью, они вкатываются на площадку клѣти по одному съ каждой стороны. Потомъ старшій рабочій нажимаетъ на рукоятку звонка, прове­деннаго въ машинное отдѣленіе, и клѣть поднимается, а въ то же время другая уже летитъ съ верху и останавливается рядомъ съ только что поднятой.

Отъ главныхъ галлерей идутъ побочные корридоры. Высота ихъ достигаетъ иногда семи аршинъ, но нагибаться нигдѣ не приходится. Стѣны галлерей состоятъ изъ чистой, бѣлой соли, слегка влажной, слегка потемнѣвшей отъ порохового дыма. Соль выламываютъ исключительно порохомъ. Въ ней буравятъ круглыя скважины, въ которыя вкладывается бумажная трубка, начиненная порохомъ, и снабженная фитилемъ. Взрывы производятъ два раза въ сутки: въ полдень и въ шесть часовъ вечера.

Въ это время въ подземельѣ, на сто сажень глубины, раздается 500— 600 взрывовъ, хотя значительное число рабочихъ еще тамъ. Всѣхъ рабочихъ около 100 человѣкъ; они изъ мѣстныхъ кре­стьянъ и получаютъ отъ 70 коп. до 1 р. 30 коп. въ день.

Мы оставались подъ землею около часу, и штейгеръ весьма охотно сообщилъ мнѣ все, о чемъ я у него спрашивалъ. На прощанье онъ подарилъ мнѣ нѣсколько большихъ кристалловъ соли, прозрачныхъ и чистыхъ, какъ хрусталь. Въ одномъ изъ нихъ виднѣлись внутри маленькая полость, наполненная водою съ пузырькомъ воздуха. Такіе чистые кристаллы изрѣдка попа­даются въ пластахъ соли въ видѣ отдѣльныхъ гнѣздъ*.

*Я видѣлъ въ Бахмутѣ артиста, который дѣлаетъ изъ кристалловъ соли всевозможныя вещи, напр. подсвѣчники, замочки, миніатюрныя кареты на колесахъ и пр. Сообщаю, по его желанію, его адресъ: городъ Бахмута, Екатеринославской губ., Григорій Григоріевичъ Никифоровъ.

Насмотрѣвшись вдоволь, мы опять взошли на площадку клѣти, штейгеръ сталъ рядомъ съ нами, дали сигналъ машинисту, и мы начали подниматься. Опять закружилась голова, зазвенѣло въ ушахъ, и въ глубокомъ мракѣ казалось, будто мы летимъ внизъ, а не поднимаемся вверхъ. Стало опять жутко и не по себѣ. Но вотъ показался свѣтъ, замелькала каменная облицовка шахты и мы выбрались наружу. Простившись съ нами, штейгеръ сейчасъ-же полетѣлъ опять внизъ, я же отправился въ контору благодарить инженера; потомъ мы усѣлись на ветхую пролетку нашего извощика и по той же сплошной грязной лужѣ вернулись въ Бахмутъ.

Изъ Бахмута мы поѣхали прежней дорогой на Лозовую и Харьковъ, но отъ Харькова свернули къ западу на Кременчугъ…»

За посиланнями можете дізнатись більше про:

1. Шахту Петро Великий та ст. Ступки https://bakhmutskiekopi.info
2. Заводи пляшковий, вогнетривкої цегли та алебастровий фірми Е.М. Фарке
3. Інклюзії у соляних кристалах